|
1 - 10 11 - 13
Next Last
|
Cuprum
Message Maniac
From: Барнаул
Messages: 833
|
 |
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Альманах "Военный сборник", 2004 г., Москва
Лента, установленная для членов Центрального Исполнительного комитета при Ставке верховного главнокомандующего по формированию революционных батальонов из волонтеров тыла, принадлежавшая А.А. Брусилову. Была вручена главковерху по резолюции соединенного заседания членов Ц.И.К. при Ставке и комитета при штабе Юго-Западного фронта (27 июня 1917), на котором его избрали верховным председателем всех фронтовых комитетов по формированию революционных батальонов. Примечательна надпись, сделанная на обороте резолюции рукой супруги генерала, Надежды Владимировны: «Что переживал в то время Алексей Алексеевич, быть может, знаю я одна на свете. Но твердо надеюсь, что Господь видел его муку душевную, и в будущем Россия справедливо оценит его жертву во имя родины» (РГВИА)
Arm-band, relying for the members of the Central Executive Committee of the General Headquarters Supreme Commander for the formation of the revolutionary battalions of volunteers from the rear, which belonged to General of Cavalry, A.A. Brusilov.
Автор: Дмитрий Иванов
Рисунки по реконструкциям автора выполнил Андрей Каращук
Рисунки знамен и флажков по реконструкции Андрея Каращука выполнил Олег Федоров
ЧАСТИ СМЕРТИ В РУССКОЙ АРМИИ. 1917 г.
MILITARY UNITS "DEATH" IN THE RUSSIAN ARMY in 1917
Наверное каждый, кто интересуется историей Первой Мировой войны, знает о появившихся в России в 1917 г. так называемых «частях смерти». Во многих изданиях публиковались изображения значка и шеврона этих частей, однако о самих подразделениях известно сравнительно немного. В данной статье мы постараемся осветить лишь незначительную сторону их жизни, а именно — обмундирование, как положенное по официальным приказам, так и произвольное. Но сначала хотя бы в общих чертах, следует ответить на вопрос: что представляли собой части смерти; чем, кроме внешних атрибутов, выделялись они из общей массы русской армии той поры?
Многие современники - такие, как генералы А.И. Деникин и А.П. Будберг, - склонны были видеть в различных «революционных» воинских формированиях, во множестве возникших после февраля 1917, симптомы одноименного разложения армии. Советские мемуаристы, историки, дa и литераторы, наоборот, однозначно рассматривали их как «боевые силы контрреволюции», предшественников Белой гвардии. Хотя обе эти точки зрения и не были лишены определенных оснований, порожденные ими стереотипы мешали увидеть всю сложность, а подчас и противоречивость явления. Только благодаря исследованиям последних лет картина начала проясняться. Оказалось, что в 1917 параллельно с частями смерти возникали георгиевские батальоны, революционные батальоны из волонтеров тыла, женские ударные 6aтальоны и различные национальные формирования. Почти неизученными до сих пор остаются существовавшие в этот же период «части 18 июня», формирования «Народной Свободы», партизанские и многие другие соединения.
Инициатива создания подобных частей преимущественно шла снизу, причем революционная власть таким настроениям, как правило, не препятствовала. Предтечей же ударного движения как такового можно считать возникшие на фронте еще до февральской революции партизанские и гренадерские формирования, идею создания которых подсказали реалии боевой жизни, вышедшей далеко за рамки устава.
С апреля 1917, когда схлынула первая волна опьянения от полученных гражданских и политических свобод, а плоды недоброй памяти «npиказа № 1» стали давать себя знать, в противовес увеличивающемуся разложению армии на фронтах начали возникать добровольческие части, в названиях большинства которых присутствовали эпитеты «ударный», «революционный» или «смерти». Единой установленной для всех символики не существовало, и для каждого такого подразделения вопрос о внешних отличиях решался автономно. К сожалению, об этом периоде мы располагаем самыми скудными и противоречивыми сведениями. Так, по данным одного архивного документа, датированного 28 мая 1917, на Юго-Западном фронте в каждой армии были организованы из добровольцев «бригады смерти», выполнявшие функции штурмовых батальонов. Есть основания считать, что военнослужащие
этих бригад могли носить особый отличительный знак - нарукавную повязку из красной ленты, с нанесенными белой краской черепом и двумя костями.
В мае 1917 военные власти, в лицe верховного главнокомандующего А.А. Брусилова, попытались взять под контроль нapacтaвшее ударное движение: развернулась работа по созданию «Армии Hapодной Свободы» (другое название - «Народная Армия Свободной России») из воинских частeй, принимавших участие в февральских событиях, a вскоре начали издаваться приказы, придавшие процессу формирования добровольческих частей законодательную основу. Надо сказать, что добровольческое движение не отличалось большой массовостью. В тылу и на фронте было сформировано не многим больше полусотни батальонов, что примерно
соответствовало трем пехотным дивизиям.
Начало «движения смерти», достигшего к осени 1917 общеармейских масштабов, связано с деятельностью небольшой группы солдат и офицеров, собравшихся в мае того года в Могилеве с целью подготовки созыва всеармейского съезда. Тридцать представителей действующей армии, получив от верховного главнокомандующего необходимые полномочия и назвавшись «Иннциативной группой по организации Всеросийского Военного Союза», приступили к paботe 15 мая. Задуманный ими Союз планировался как организация, способная объединить все здоровые силы армии и флота. Целями В.В.С. должны были стать: подъем боеспособности и дисциплины, демократизация офицерского корпуса, «развитие гражданского самосознания солдат» и т.д. Союз должен был действовать в этих направлениях aгитацией, а также личным примером его членов (в частности, чинов ударных частей). Политическое кредо Союза выражалось в полной лояльности, как по отношению к Временному правительству, так и к Совету рабочих и солдатских депутатов.
Инициативная группа рьяно взялась за дело, но вдруг произошло непредвиденное — ознакомившись с программой В.В.С., военный министp А.Ф. Керенский 30 мая 1917 наложил на нее свою резолюцию: «При настоящем военном положении отвлечение военных от исполнения их долга невозможно. Съезд не разрешаю». Положение стало почти безысходным: при невозможности проведения съезда работа по созданию Союза становилась бессмысленной - что такое «личный пример» тридцати человек и «бумажная» агитация, когда все газеты (да и заборы) пестрят воззваниями самых разных партий и союзов? Но, несмотря на временное поражение и необходимость покинуть Могилев, члены Инициативной группы не собирались сдаваться. 5 июня группа выделила из своего состава постоянно действующий орган - «Исполнительное бюро Всероссийского Военного Союза», - который продолжал отстаивать идеи В.В.С. перед различными инстанциями. Неожиданно им представился случай, позволивший вывести работу бюро на принципиально новый уровень.
14 июня верховному главнокомандующему представлялась делегация 7-й конной артиллерийской батареи, которая «передала генералу единогласное постановление всех её чинов защищать до последней капли крови молодую свободную Россию и просила послать батарею в первую голову туда, где нужен будет верный дружный натиск сил революционной армии». Брусилов, симпатизировавший ударному движению, отметил патриотический порыв артиллеристов оригинальным способом — дал им наименование «батарея смерти» и повелел носить «красно-черные почетные шевроны», приравняв тем самым кадровую воинскую часть к добровольческим формированиям. Тогда же главковерх запросил у Исполнительного бюро, как у наиболее доступной ему общественной организации, перечень существующих на данный момент ударных подразделений. Собравшиеся в тот же день члены бюро постановили «уведомить все фронты телеграммой о представлении списков или названий частей ударных групп». Еще одну телеграмму, приветственную, следовало направить 7-й конной батарее.
Здесь необходимо дать пояснение. В официальных документах и различных публикациях того смутного времени определения воинских частей как «ударных», «штурмовых», «смерти» и т.д. даются довольно беспорядочно — может сложиться впечатление, что под разными названиями скрывается одно явление.
По-видимому, изначально, весной 1917, понятие «ударная часть» являлось синонимом «штурмовой» и определялось тактическими особенностями их действий - это, в частности, подтверждает текст брошюры «Наставление для ударных частей», изданной в 1917 штабом Особой армии. Сопряженная с риском, большими потерями и, отсюда — добровольческим характером формирования, деятельность подобных частей находила отражение и в «смертной» символике, и в соответствующих названиях.
В дальнейшем, когда термин «ударная» стал восприниматься как почетное наименование, его стали возлагать на себя отдельные части, по роду своих действий не являвшиеся штурмовыми (то есть не предназначенные специально для прорыва и занятия укрепрайонов противника). Так, слово «ударный» появилось в названии 4-й пехотной дивизии и 4-го гусарского Мариупольского полка. Именно такие части предполагалось сводить в «ударные группы» в составе отдельных армий и фронтов. Соответственно, формированием или хотя бы учетом всех разнообразных «ударников» ни одно учреждение, как официальное, так и общественное, не занималось. И пусть современники зачастую употребляли слова «ударные» и «смерти» как синонимы, а в приказе верховного главнокомандующего № 547 эти понятия были прямо приравнены друг к другу, в реальной жизни имело место определенное различие: далеко не все ударные добровольческие и кадровые формирования числились в приказах главковерха «частями смерти» и имели соответствующие названия и отличительные знаки; в то же время большинство частей смерти, проходящих по спискам В.B.C., не имели в своем названии слова «ударный» и не входили в «ударные группы».
Но вернемся к нашей теме. История с поздравительной телеграммой вполне могла остаться случайным эпизодом, а идея Всероссийского Военного Союза так бы и канула в лету, если бы на сцене не появился человек, которому суждено было стать центральной фигурой в деле создания движения частей смерти, - старший врач крейсера «Богатырь» Петр Иванович Соловьев. Именно ему, совместно с полковником Сахаровым, поручалось составить текст телеграммы. Вероятно, в ходе работы над ним Соловьева осенила счастливая мысль, и вечером 15 июня он пишет «Воззвание к армии и флоту», в котором зовет всех верных своему долгу солдат и офицеров сплотиться в одно движение «под общим знаменем: «Борьба до последнего за честь, свободу и землю великой родины». Основой движения по замыслу автора должны были стать уже не добровольческие, a кадровые армейские части, принявшие название «смерти». К этому документу прилагалось второе воззвание под заголовком «Всероссийский Военный Союз», где программа Союза была представлена в новом свете. Согласно обоим документам, кадровые подразделения, пожелавшие назваться «частями смерти», автоматически вливались в Союз.
Проектные рисунки символики для частей смерти на полях «Воззвания к армии и флоту» от 15 июня 1917 (РГВИА)
На заднем плане: митинг в армейском резерве 725-го пехотного Кулевчинского полка в Двинске 20 мая 1917. В толпе митингующих видны разнообразные папахи, фуражки, даже каски; некоторые солдаты - без погон и кокард. В задних рядах можно заметить одетых в униформу женщин, а среди офицеров (за музыкантами) стоит один с красной революционной розеткой на груди (РГВИА)
Design drawings of the symbols for "units of death" in the margins "Proclamation to the Army and Navy" on June 15, 1917
In the background: a meeting in the army reserve 725th Kulevchinsk Infantry Regimentin in Dvinsk, May 20, 1917. In the crowd demonstrators seen a variety of papakhas, caps, helmets, and some soldiers - without shoulder straps and cockades. In the back row can be seen dressed in the uniforms of women, and among the officers (for musicians) is the one with the revolutionary red rosette on the chest.
Коллеги автора осознали, какие широкие перспективы открываются перед ними, и уже на следующий день представили оба воззвания Брусилову. Одобренные главковерхом, они полетели на все фронты, где вызвали мощный резонанс. 25 июня Исполнительное бюро могло отрапортовать, что в «части смерти уже вступило 13 отдельных воинских частей». Руководство бюро получило право периодических докладов лично главнокомандующему, a в самом бюро был создан особый отдел для регистрации частей смерти, заведование которым поручили полковнику Сахарову, штабс-капитану Чебыкину и солдату Руттеру. Количество частей смерти и одновременно членов Союза взрастало в геометрической прогрессии. Сначала записывались в основном мелкие подразделения - батареи, дивизионы, ударные батальоны; изредка - полки и артиллерийские бригады. 15 июля этот список пополнили сразу четыре корпуса (2-й гвардейский, гвардейский кавалерийский, 6-й и 7-й кавалерийские) и несколько дивизий в полном составе. Процедура записи выглядела так: подразделение, все чины которого на общем собрании изъявили желание примкнуть к частям смерти, сообщало об этом в Исполнительное бюро (с начала сентября «Временный комитет В.В.С.»), а то уже ходатайствовало непосредственно перед верховным главнокомандующим. За редким исключением все ходатайства утверждались, и данная часть получала право ношения отличительных знаков, а ее наименование публиковалось в очередном приказе главковерха. К моменту октябрьского переворота по спискам В.В.С. насчитывалось 312 кадровых частей смерти, личный состав которых превышал 600.000 человек. Неудивительно, что в военных кругах серьезно обсуждался вопрос о создании «армии смерти».
 
Рисунки нарукавного шеврона и «адамовой головы» для частей смерти, утвержденные Исполнительным бюро Всероссийского Военного Союза на заседании 1 июля 1917 (РГВИА)
Sketches of arm-chevron and "Adam's head" for units of death, as approved by the Executive Bureau of All-Russian Military Alliance at a meeting July 1, 1917
История возникновения и развития внешней символики частей смерти имеет свои особенности. Спонтанно возникавшие на фронте и в тылу добровольческие формирования - штурмовые, ударные, революционные, смерти и т.д., - разумеется, не могли иметь единой установленной формы одежды, но при самостоятельной разработке своих отличительных знаков опирались на традиции. Отсюда - красные банты и знамена, как дань европейской революционной символике. Другими популярными в русской армии символами, отражавшими жертвенность, бескомпромиссное отношение к врагам и бессмертие в памяти потомков, были красный, черный и белый цвета в различных сочетаниях и «адамова голова» — атрибут православной иконописи. Эти элементы использовались в униформе Александрийского гусарского, Баклановского казачьего полков, а в годы войны — у партизан Анненкова и Пунина.
Широкое бытование подобной символики среди добровольцев впервые нашло официальное подтверждение в предварительном «Плане формирования революционных батальонов из волонтеров тыла», утвержденном Брусиловым 23 мая 1917, согласно которому волонтерам полагалось общеармейское обмундирование (но без погон), а в качестве отличительного знака формы одежды - «красно-черный цвет, как символ борьбы за свободу народов и братства с охотниками на фронте», в виде нашитого на правый рукав красного круга с черным андреевским крестом. Начальников и их помощников отличали полоски красно-черной тесьмы на обшлагах, с завитками или без, в зависимости от звания. Приведенная цитата ясно показывает, что уже весной красно-черная символика однозначно воспринималась как присущая «охотникам» (добровольцам) - партизанам и ударникам.
Окончательный «План формирования революционных батальонов из волонтеров тыла», подписанный главковерхом 13 июня 191 (приказ № 439), помимо названных отличий вводил для волонтеров защитные погоны с черным трафаретным изображением
«черепа и двух скрещенных костей, как эмблема бессмертия». При этом вновь говорилось, что «отличительным знаком формы одежды, как и у охотников ударных войск на фронте, являются цвета: «красный», как символ 6орьбы за свободу, и «черный», как указание на нежелание жить, если погибнет Россия.
Рисунки нарукавного шеврона и «адамовой головы» для частей смерти, утвержденные верховным главнокомандующим А.А. Брусиловым 2 июля 1917 (РГВИА)
На заднем плане: штаб 279-го пехотного Лохвицкого полка. На наблюдательном пункте во время артиллерийской подготовки 9 июля 1917. Фотоснимок запечатлел двух офицеров-ударников, один из которых, судя по аксельбанту, — адъютант. У обоих — черные погоны с белыми просветами и кантами, белые нашивки на груди и шевроны (очевидно, красно-черные) на рукавах. Любопытно, что красная полоса гораздо шире и нашита внутри «угла». (РГВИА)
Sketches of arm-chevron and "Adam's head" for units of Death, approved by the Supreme Commander A.A. Brusilov July 2, 1917.
In the background: HQ 279th Lokhvitsky Infantry Regiment. At the observation post during an artillery barrage July 9, 1917. Photo imprinted two officers-assault, one of which, judging by the aglet - Adjutant. In both - black shoulder straps with white piping and openings, the white stripes on the chest and chevrons (clearly, the red-black) on the sleeves. It is interesting that the red stripe is much broader and sewn inside the "corner".
Как мы знаем, на другой день, 14 июня 1917, Брусилов присвоил 7-й конноартиллерийской бригаде наименование «смерти» и красно-черные шевроны. Ответить на вопрос, как именно, по мнению главнокомандующего, должен был выглядеть этот шеврон, позволяет следующий документ - телеграмма от 23 мая 1917, составленная Брусиловым еще в бытность его главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта:
«Идея пожертвовать собой зa свободную родину уже родилась в рядах армий Юго-Западного фронта. При штабе одной из армий из тыловых частей уже вышли охотники, записавшиеся в «батальон смерти», принявший отличительным знаком красно-черную ленту во имя лозунгов: защиты свободы (красный цвет) и нежелания жить, если погибнет Россия (черный цвет). Приветствую этот батальон верных сынов России и, отдавая дань инициативе, устанавливаю для охотников записавшихся ударных войск отличительный почетный красно-черный шеврон на правом рукаве углом вниз. Списки охотников, составленные на местах, собрать в строгом порядке и в самый кратчайший срок представить во фронтовой комитет. Эти списки через военного министра будут представлены мной в Учредительное Собрание, перед которым я, как главнокомандующий революционной армии, буду просить увековечитъ имена тех истинных солдат революции, которые в критический момент решения судьбы России встали грудью на защиту свободы, для спасения родины. Я буду безгранично счастлив за любимую мною родину, если среди списков верных сынов России увижу запись в полном составе целых частей революционных армий Юго-Западного фронта. В список этих частей я с гордостью внесу свое имя и буду счастлив пожертвовать всем для блага свободной России. Генерал от кавалерии Брусилов».
Но этот частный документ, адресованный командующему 7-й армией, по-видимому, не был широко известен, и смысл распоряжения Брусилова от 14 июня 1917 можно было истолковать так, будто главковерх назначил 7-й конной батарее одну из нашивок, установленных днем раньше для волонтеров — черный андреевский крест в красном круге или черно-красную тесьму по верху рукавного обшлага.
Батальон смерти 38-й пехотной дивизии. Фотография из журнала "Огонек " № 33/1917
Снимок сделан, предположительно, во второй половине июля - начале августа, при вручении батальону нового знамени (отличного от знака, установленного приказом от 23 июня). Размеры полотнища и расположение реквизитов соответствуют знамени пехотного полка: икона Спаса Нерукотворного в центре, «адамовы головы» по углам (вместо двуглавых орлов) и девиз «Умрем за Родину» на обороте (вместо вензеля императора). Вручение батальону полкового знамени было связано с возбуждением штабом 5-й армии ходатайства о развертывании батальона в «Турмонтский полк смерти», после кровопролитного боя у двора Турмонт 8-11 июля 1917, в котором батальон потерял около 80% личного состава.
На снимке видно, что после сформирования первоначальный вид униформы офицеров изменился: командир штабс-капитан Егоров (помечен белым крестом) одет в черные шаровары и черную гимнастёрку, обшитую белой тесьмой; околыш фуражки также, вероятно, черный. У держащего край знамени батальонного адъютанта прапорщика 152-го пехотного Владикавказского полка Погудина фуражка, видимо, с белой тульей.
The Battalion of Death of the 38th Infantry Division. Photo made, presumably in late July - early August, with the presentation of the new battalion banners (other than the mark set by order of June 23). Size and location details of the flag match the banner Infantry Regiment: the icon of of the Divine Savior in the center, "death's head" in the corners (instead of the double-headed eagle) and the slogan "We will die for the Motherland" at the back (instead of the monogram of the Emperor). Presentation of the battalion regimental banner was associated with the excitation of the headquarters of the 5th Army request to deploy a battalion in the "Turmontsky Regiment of death", after a bloody battle in court Turmont July 8-11, 1917, in which the battalion lost about 80% of personal.
The picture shows that the original form after the formation of uniform officers has changed: the commander Captain Egorov (marked with a white cross) dressed in black trousers and a black tunic trimmed with white lace, cap band and probably black. In holding the edge of banner the battalion adjutant, 152 th Vladikavkaz Infantry Regiment ensign Pogudin cap, apparently, with a white crown.
Так же, вероятно, рассуждал и доктор Соловьев, когда вечером 15 июня, работая над своими воззваниями, набросал на полях листа проектные рисунки символики для кадровых частей смерти - значок и виде «адамовой головы» (но уже не с костями, как у волонтеров, а с мечами, то есть символом чисто воинским, больше подходящим кадровым военным) и двухцветную нашивку, повторявшую отличительный нарукавный знак комсостава революционных батальонов. В тексте воззвания частям смерти было обещано, что они «с разрешения верховного главнокомандующего получат на обшлага красно-черный шеврон». И хотя классический шеврон на обшлаге представить затруднительно, этот черновой вариант «смертной» символики был принят Исполнительным бюро за руководство к действию.
Однако проект проектом, а в условиях экономической нестабильности наладить процесс изготовления и рассылки в войска значков и шевронов - задача не из легких. К тому же членам бюро не хотелось бы выпускать инициативу из своих рук. Вопрос решился, благодаря энергии доктора Соловьева. 22 июня он спешно приезжает в Москву, где заказывает на «фабрике металлических изделий Василия Ксенофонтовича Збук» пробную партию «адамовых голов». Одновременно в Управлении генерал-квартирмейстера Ставки верховного главнокомандующего шла работа по юридическому оформлению набиравшего силу движения.
Между тем частей смерти становилось всё больше, и вопрос униформы породил путаницу — в телеграммах частям, пополнявшим список Исполнительного бюро, сообщалось о присвоении им малопонятных «шевронов на обшлага» и существующих лишь на бумаге «адамовых голов» с мечами. Командование частей требовало от бюро разъяснений. Во избежание дальнейших неурядиц, 27 июня 1917 был опубликован приказ верховного главнокомандующего № 547, в котором говорилось: «Ввиду недоразумений, возникающих на почве смешения ударных частей (рот и батальонов смерти), формируемых в действующих войсковых частях, и революционных батальонов, формируемых из волонтеров тыла и тоже иногда именуемых «батальонами смерти», ...отличительной формой для личного состава частей смерти устанавливается красно-черный шеврон на правом рукаве и, вместо существующей кокарды на фуражке, адамова голова со скрещенными костями.
В тех случаях, когда весь полк записывается в «полк смерти», все чины полка нашивают шеврон и надевают вновь установленный знак на фуражке». Для волонтеров же все отличия оставлены уже утвержденные «Планом формирования...» от 13 июня 1917.
Приказ этот носил промежуточный характер и не содержал иллюстраций, поскольку конкретных образцов пока не имелось - значки только чеканились в Москве, а «смертный» вариант шеврона еще не был выработан окончательно. Упоминание в приказе «адамовой головы» с костями (вместо мечей) стало, по-видимому, очередным недоразумением в этой запутанной истории. Справедливости ради, следует отметить, что известны отдельные экземпляры таких значков, хотя не исключено, что это всего лишь накладные эмблемы на погоны офицеров революционных батальонов из волонтеров тыла...
Приблизительно в это же время Исполнительному бюро стало известно, о каком именно шевроне говорил Брусилов - то ли сам генерал объяснил свою мысль членам бюро, то ли они ознакомились с текстом приведенной выше телеграммы главкоюза, но в любом случае, это подвигло их на дальнейшее творчество. Классическая форма «смертного» шеврона была разработана и утверждена на заседании бюро, состоявшемся 1 июля 1917.
Что же касается «адамовой головы», то специалисты фабрики Збук, видимо, подвергли первоначальный проект доктора Соловьева некоторой редакции - в частности, добавили к черепу лавровый венок. Бюро было поставлено в известность, но, судя но всему, от Збука прислали только описание видоизмененного значка, не сопроводив его рисунком. Руководствуясь этими неполными сведениями, Исполнительное бюро на том же заседании 1 июля утвердило изображение «адамовой головы» в собственной трактовке, которое отличалось, как от соловьевского проекта, так и от фабричного значка, в конце концов отчеканенного в Москве.
2 июля эти проекты утвердил Брусилов, а 8 июля 1917 состоялся знаменитый приказ верховного главнокомандующего № 578, установивший окончательную форму армейских частей смерти в виде красно-черного угла (шеврона) на рукаве и «адамовой головы» с лавровым венком н скрещенными мечами. Рисунок значка из приказа основывался на рисунке Исполнительного бюро и, соответственно, тоже отличался no пропорциям от оригинального изделия фабрики Збук; изображения шеврона в обоих документах были абсолютно идентичны.
К этому времени название «частей смерти» уже имело более 80 войсковых подразделений. С фронта поступала масса заявок на получение значков и шевронной ленты, однако пробные экземпляры последних были готовы лишь 19 июля 1917, а доставлены в Могилев — 21-го поручиком Поповым. Первая воинская часть - 6-й Сибирский мортирный дивизион — получила их только в 20-х числах месяца.
Продажа значков и ленты, на которую Исполнительное бюро получило коммерческую монополию (поскольку они должны были быть одинаковыми во всех частях), сосредоточилась в Могилеве, но некоторые части, по специальным удостоверениям, покупали эти изделия непосредственно у Збука. Всего было заказано не менее 325.000 значков (в том число 25.000 офицерских), изготовить которые в полном обьеме не представлялось возможным из-за нехватки металла. Для спасения заказа 12 сентября из Могилева в Москву был даже отправлен целый вагон жести и листовой меди. С шевронной лентой дела обстояли еще сложнее - дефицит материи и ее дороговизна позволили изготовить фабричным способом не более 25.000 аршин.
Значки были двух типов — «офицерам ... присвоены знаки на головные уборы золоченые, а солдатам белые ... потому, что при условиях боевой жизни в окопах иначе трудно отличить офицерские чины». Решение о разделении значков по цвету на солдатские и офицерские было принято на заседании Исполнительного бюро 25 июля 1917. Сведения о материале, из которою они чеканились, содержатся в удостоверении на заказ «300.000 штук кокард жестяных и 25.000 штук кокард медных, предназначенных для частей смерти», подписанном Временным комитетом В.В.С. 10 сентября. В этом же документе сообщается, что фабрике Збук «требуется срочно 25 ящиков белой жести и 13 пудов меди» — груз, как уже сказано, был отправлен спустя два дня специальным вагоном по Александровской железной дороге из Могилева в Москву. На головные уборы значки крепились при помощи напаянных с тыльной стороны ушек. Лента также бывала двух видов — полушелковая н шелковая (более дорогая, но зато и более прочная).
-----------
Точно известно, что уставное обмундирование частей смерти носили стрелковый полк 15-й кавалерийской дивизии, учебная и коннопулеметная команды 1-го уланского Петроградского полка, 1-я гренадерская артиллерийская бригада, 35-й мортирный артиллерийский дивизион, 6-й Сибирский мортирный дивизион, 5-я батарея 18-й артиллерийской бригады.
Что же касается искажений официально утвержденной формы одежды, то таковые были в частях смерти скорее правилом, чем исключением. Одной из причин оказалось то, что не все подобные формирования пожелали числиться в списках В.В.С. и получили название «смерти» не от главковерха, а приказами по фронтам, как, например, батальоны смерти 38-й и 138-й пехотных дивизий, - таким частям было предоставлено право самим устанавливать отличия в обмундировании. Второй причиной стала нехватка или просто недоступность фабричных «збуковских» изделий, почему некоторые части пытались изготавливать «адамовы головы» самостоятельно.
Кроме того, вошедшие в состав армейских частей смерти отдельные революционные батальоны из волонтеров тыла - 1-й и 2-й ударные при 261-м пехотном запасном полку, 1-й Омский ударный, 1-й Бучачский батальон смерти Лысонскнх высот, а также Ревельский морской батальон, видимо, продолжали носить собственную униформу.
Но в основном вычурные и даже нелепые варианты одежды стали плодом «свободного творчества», желания выделяться внешним видом не только из серой армейской массы, но и среди своих. А.А. Столыпин наблюдал подобную картину 27 июня 1917 в Могилеве, после чего записал в своем дневнике: «В особенности забавны «батальоны смерти». У некоторых не только шевроны на рукавах, но еще нашивки и на погонах, и на груди. Один с целой красной лентой через плечо с надписью: «Драгун смерти» (!), а у одного офицера на рукаве нашита анненская лента (плечевая) в ладонь шириной, обшитая по бокам двумя георгиевскими лентами, и всё это небрежно завязано бантиком». «Драгун смерти» - это, по-видимому, нижний чин 1-го драгунского эскадрона стрелкового полка 15-й кавалерийской дивизии, а вот офицер с «бантиком» к «батальонам смерти» отношения не имеет - так выглядел отличительный знак членов комитета по формированию отрядов добровольцев увечных воинов: «...красная широкая нарукавная перевязь с георгиевской каймой. На ленте — терновый венец и надпись «Спасенье свободы в победе».
Некоторые кадровые подразделения (в частности, гвардейский кавалерийский корпус и 7-я кавалерийская дивизия), очевидно, носили все-таки шевроны (нашивки) на обшлагах, что явилось следствием неразберихи, вызванной телеграммами Исполнительного бюро и закончившейся, как уже сказано, изданием приказа главковерха № 578.
Отдельные части (1-я батарея 25-й артиллерийской бригады, 27-я артиллерийская бригада, 4-я рота 100-го пехотного Островского полка) вообще отказались от ношения каких бы то ни было нашивок и знаков. Открыто или завуалированно это мотивировалось опасением перед остальной, разложившейся частью армии, негативно относившейся к любым ударным частям, которые после вступления в должность главнокомандующего генерала Л.Г. Kорнилова начали использоваться в качестве заградительных отрядов, да и своей обычной боевой работой зачастую срывали любезные разложенцам «братания» с неприятелем. Отрицательное отношение к ударникам и связанные с ним эксцессы особенно усилились после Корниловского мятежа, хотя подавляющее большинство частей смерти не поддержало мятежников и даже вызвалось участвовать в подавлении.
В ряде случаев попытки ввести дополнительные отличия пресекались начальством. Так, офицеры 1-го конногорного артиллерийского дивизиона смерти ходатайствовали перед Исполнительным бюро, чтобы тем из них, кто не имеет наградного оружия, «были присвоены темляки на двухполосной черно-красной ленте». Бюро сочло такую просьбу недемократичной.
Особый интерес представляют знамена частей смерти. Ни в одном приказе внешний вид полотнищ не был регламентирован, а потому творчество масс проявилось в этом направлении в полную силу. Мы попытались реконструировать некоторые знамена и значки по описаниям, хотя иногда подобные тексты недостаточно конкретны и не позволяют точно восстановить облик регалий. Несомненно только, что надписи на них отличались характерной для того смутного времени напыщенностью, а порой и двусмысленным толкованием: например, 23-й стрелковый полк смерти получил от Временного правительства почетное знамя с лозунгом «Рождённый на заре Свободы — за Неё умрёт».
Конечно, не для всех участие в движении сводилось только к внешней мишуре и возможности пощеголять на публике в красно-траурных аксессуарах с устрашающими эмблемами. Некоторые части смерти буквально оправдали свое название, потеряв в отчаянных боях большинство личного состава. Но брожение умов, а, следовательно, и упадок сил в армии и обществе достигли тогда таких масштабов, что самопожертвование немногих верных присяге солдат и офицеров уже не могло спасти положение. С приходом к власти большевиков «смертную» униформу, как, впрочем, и само движение, ждал бесславный конец. Приказом главковерха Н.В. Крыленко № 979 от 9 декабря 1917 части смерти были упразднены и частично расформированы, a на следующий день постановлением Центрального Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов были упразднены и все наружные знаки отличия.
Поручик и младший унтер-офицер батальона смерти 138-й пехотной дивизии. 1917 г.
«Ввиду представления добровольческим батальонам права устанавливать для своей части отличия обмундирования, объявляю обязательным для всех чинов батальона, как офицеров, так и солдат, ношение следующих форменных отличий, выработанных солдатами и офицерами батальона:
а) на кокарде головного убора носить адамову голову с мечами и лавровым венком;
б) пуговицы иметь защитного цвета или серебряные;
в) погоны офицеров и солдат — черные (бархатные, суконные или шелковые), просветы и канты на офицерских погонах — белые, звездочки и шифровки — серебряные; солдатские погоны обшиты узким серебряным галуном (по образцу юнкерских погон); все нашивки для отличия званий делать из серебряного галуна;
г) офицерам и солдатам носить исключительно лишь рубашки защитного цвета с карманами на груди: рукава выше обшлага обшить узким серебряным галуном и равной ширины с ним черной бархатной тесьмой, причем серебряный галун должен быть нашит со стороны локтя, а черная тесьма — со стороны кисти; такую же черно-белую нашивку иметь на груди от воротника до конца разреза гимнастерки, причем черная сторона нашивки — со стороны разреза; на правом рукаве нашить, согласно приказа Главковерха, черно-красный угол;
д) шаровары по возможности всем иметь черные или темные с нашитым вместо канта серебряным галуном;
е) на шинели петлицы — черные с белым кантом из того же материала, что и погоны; остальные отличия те же, что и на рубахе, исключая продольной нашивки на груди.
Разрешается серебряный галун и бархатную тесьму заменять любой материей того же цвета.
Командир «Батальона Смерти» Генерального штаба полковник Бастраков».
Оперативный приказ батальону № 2 от 14 июля 1917, § 2. РГВИА. Ф.3471. Oп. 1. Д.4. Л.З.
The lieutenant and junior non-commissioned officer of the battalion died 138th Infantry Division. 1917
"In view of the submission volunteer battalions for the right to set their differences of uniforms, declare mandatory for all ranks of the battalion, both officers and soldiers, wearing uniforms these differences elaborated by by soldiers and officers of the battalion:
a) cockade hat wearing Adam's head with a sword and a laurel wreath;
b) the buttons have a khaki-colored or silver;
c) the shoulder straps of officers and soldiers - black (velvet, woolen or silk), gaps and cants in the officer's uniform - white, stars, and encryption - silver; soldier shoulder straps - trimmed with narrow silver lace (modeled on the Junker shoulder straps) and all badges to distinguish rank made from silver braid;
d) officers and soldiers to wear shirts exclusively khaki with pockets on the chest, sleeve cuffs above the sheathing narrow silver braid, and of equal width with a black velvet ribbon, lace and silver shall be stitched by the elbow, and black ribbons - by hand; the same black and white stripe on the chest of a collar to the end of the cut shirt, and black side stripes - from the side of the cut, sew on the right sleeve, according to the order of the Supreme Commander, black and red corner;
e) the pants as far as possible all have black or dark with a sewn edge instead of silver lace;
f) to coat buttonholes - black with white edging of the same material as the straps, and the remaining differences are the same as on the shirt, eliminating the longitudinal stripes on the chest. Permission is granted to a silver lace and velvet ribbons replace any matter in the same color. The commander of the "Battalion of Death" of the General Staff, Colonel Bastrakov."
Гренадер батальона смерти 6-й стрелковой дивизии. 1917 г.
«Череп с мечами желательно носить на погонах и на фуражке, вместо кокарды. Шеврон малиново-черный; носка на левом рукаве, конусом книзу, причем малиновая лента снаружи, а черная внутри. Для наиболее отличившихся в бою гренадеров, кроме очередного общего награждения по Георгиевскому Статуту, желательно установить, в виде особой награды, нагрудный знак: на красно-черной ленте черный металлический череп со скрещенными под ним двумя мечами».
Протокол заседания комитета батальона от 3 июля 1917, § 3. РГВИА. Ф.3466. Оп. 1. Д. 1. Л.32-32об.
Примечательна не только замена красного цвета в шевроне на малиновый, присущий стрелкам, но и двойное заимствование у волонтеров революционных батальонов — предложение носить черепа на погонах и установить нагрудный знак, описание которого слово в слово повторяет описание волонтерского нагрудного знака в «Плане формирования...» от 13 июня 1917, с заменой только костей на мечи.
Grenadier Battalion of the death of the 6th Infantry Division. 1917
"Skull with swords, it is desirable to wear a uniform and cap, instead of the badge. Chevron crimson-black, worn on the left sleeve, cone bottom, and the crimson ribbon on the outside and black inside. For grenadiers the most distinguished themselves in battle, except for the awarding of the next general statute of St. George, it is desirable to establish, as a special reward badge: the red and black ribbon black metal skull with crossed under him two swords. "
Minutes of the Committee of the battalion on July 3, 1917
Noteworthy is not only a change in the red chevron on the crimson color inherent in riflemen, and double-borrowing from the revolutionary battalions of volunteers - Offer to wear a skull on the shoulder straps and install badge, a description which repeats word for word, description of volunteer badge in the "Plan of formation .. . "on June 13, 1917, replacing only the bones into swords.
Вольноопределяющийся батальона смерти 38-й пехотной дивизии. 1917 г.
«...батальону смерти присваиваются особый знак и отличительная форма, а именно: рукава и борт рубашки обшиваются черной и белой лентой, кокарда и пуговицы в знак гражданской свободы обшиваются красной материей, на погонах цифра 38 и череп с костями».
Из телеграммы главнокомандующего армиями Северного фронта верховному главнокомандующему № 448 от 1 июня 1917 г.
РГВИА. Ф.3468. Оп. 1. Д. 1. Л. 1об.
Volunteer Battalion of the death of the 38th Infantry Division. 1917
"... The death of the battalion assigned to the special character and distinctive uniform, namely: sleeves and board shirt - edged black and white ribbon, cockade and buttons in a sign of civil liberty are edged with red cloth, the shoulder straps number 38, and a skull with bones." Telegram from Chief of the armies of the Northern Front commander in chief № 448 of June 1, 1917
Варианты значков, кокард на головные уборы и нагрудного знака частей смерти. 1917 г.
1) Кокарда с «адамовой головой» и скрещенными костями. 1917
2) Нагрудный знак 4-й пехотной дивизии. 1917
Дивизия получила наименование «смерти» 15 июля 1917 г. Знак «представляет собой серебряный, покрытый черной эмалью крест по форме георгиевского. ...Носился на штифте. Размер 40 х 40 мм». Отметим, что на знаке фигурируют и другие почетные названия этой части — «ударная» и «18 июня 1917».
Русская армия 1917-1920. СПб., 1991. С.55.
3) «Адамова голова» производства фабрики Збук (медь). 1917 г.
Мы берем на себя смелость считать этот вариант «збуковским», так как в музейных и частных коллекциях преобладают именно такие «адамовы головы». Значков, изготовленных точно по рисунку из приказа главковерха, в 1917, видимо, не существовало.
4) Произвольный вариант «адамовой головы» со скрещенными мечами (белая жесть). 1917 г.
Variations in the cockades hats and a badge "units of death." 1917
1) The cockade with the "Adam's head," and crossbones. 1917
2) Breast Badge of the 4th Infantry Division. 1917 The division was called the "death" of July 15, 1917 Sign "is a silver coated with black enamel cross of St. George on the form. Worn on ... pin. Size 40 x 40 mm. "Note that the sign of the figure and other honorary titles of the parts - the "shock" and "June 18, 1917." The Russian Army 1917-1920. St. Petersburg., 1991. P.55.
3) "Adam's head" production factory Zbuk (copper). 1917 We take the liberty to consider this option "zbukovsky" as in museums and private collections, it is dominated by such "death's head." Badges made exactly the pattern of the Supreme Commander of the order, in 1917, apparently did not exist.
4) Any version of "Adam's head" with crossed swords (tinplate). 1917
Знамя батальона смерти 6-й стрелковой дивизии. 1917 г.
«Образец знамени следующий: полотнище 1 1/2 аршина х 2 аршина, малинового цвета; древко с копьем. На полотнище нашить черную ленту по диагонали. Посредине полотнища череп со скрещенными мечами, белого цвета. Полотнище обшить бахромой с кистями».
Протокол заседания комитета батальона от 3 июля 1917,
§ 2. РГВИА. Ф.3466. Оп. 1. Д. 1. Л.32.
Banner Death Battalion of the 6th Infantry Division. 1917 "Sample banner is as follows: panel 1 1/2 arshins x 2 arshins, crimson, with a spear shaft. On the cloth to sew a black ribbon on the diagonal. In the middle of the flag's skull with crossed swords, white. The cloth sheathing fringed with tassels. " Minutes of the Committee of the battalion on July 3, 1917.
Знак батальона смерти 38-й пехотной дивизии. 1917 г.
«Объявляю форму батальонного знака. Знак черный. В средину вшит белый ромб. На одной стороне ромба черная цифра 38, с другой стороны черный череп с костями. Общая длина полотна 48 дюймов, ширина 32 дюйма».
Приказ по батальону штабс-капитана 152-го пехотного Владикавказского полка Егорова В.П. № 3 от 23 июня 1917,
§ 3. РГВИА. Ф.3468. ОП.1. Д.1. Л.11.
Sign of Death Battalion 38th Infantry Division. 1917
"I declare the shape of the sign of the battalion. The sign is black. In the midst of the sewn white diamond. On one side of the diamond-shaped black figure of 38, on the other side of a black skull and crossbones. The total length of fabric 48 inches, width 32 inches. "
Order of the battalion captain 152 th Vladikavkaz Infantry Regiment, Egorov V.P. Number 3 on June 23, 1917
Линейные (ротные) значки батальона смерти 38-й пехотной дивизии. 1917 г.
«Объявляю форму линейных значков:
1-я рота — значок черный, края обшиты белой полоской; на одной стороне поместить белой краской череп с костями, на другой — красную поперечную полосу.
2-я рота — то же, но синяя поперечная полоска.
3-я рота — то же, но белая полоска.
4-я рота — то же, но зеленая поперечная полоска».
Приказ по батальону штабс-капитана 152-го пехотного Владикавказского полка Егорова В.П. № 2 от 22 июня 1917, § 3.
РГВИА. Ф.3468. ОП.1. Д.1. Л.7.
Linear (company) signs "Battalion of Death" of the 38th Infantry Division. 1917
"I declare the linear form of signs:
1 Company - The black, the edges trimmed with white stripe, on one side with white paint to put a skull and crossbones on the other - the red cross bar.
2 company - the same, but the blue transverse stripe.
3 company - the same, but the white stripe.
4 company - the same, but the green transverse stripe. "
Order of the battalion, Captain 152 th Vladikavkaz Infantry Regiment Egorov V.P. № 2 on June 22, 1917
Линейный (ротный) значок роты смерти 21-го пехотного Муромского полка. 1917 г.
«...ходатайствовать пред Верховным Главнокомандующим:
1) о переименовании Штурмовой роты в «Роту Смерти»;
2) о немедленном отправлении ее на один из участков, где сейчас идет наступление;
3) о разрешении одеть установленные отличительные знаки формы обмундирования и
4) о разрешении иметь в роте особый ротный значок — на красно-черном поле белые (серебряные) череп и мечи».
Из резолюции общего собрания штурмовой роты 21-го пехотного Муромского полка от 1 июля 1917.
РГВИА. Ф.2014. Оп.1. Д.68. Л.5.
Линейный (командный) значок пулеметной команды смерти 21-го пехотного Муромского полка. 1917 г.
«...ходатайствовать перед Верховным Главнокомандующим через военное Бюро Всероссийского Союза:
1) О командировании команды на один из боевых участков фронта, где сейчас идет или предполагается наступление.
2) О присвоении команде наименования «Пулеметная команда Смерти».
3) О разрешении иметь в форме одежды отличительные знаки на головном уборе и на рукавах.
4) О разрешении иметь особый командный значок - на красно-черном фоне белые (серебряные) череп с мечами и малиновыми лентами».
Из постановления общего собрания повозочной пулеметной команды «Максима» 21-го пехотного Муромского полка от 6 июля 1917. На полях документа лаконичные резолюции главковерха: «Зачислить. Нашить. Разрешить. Генерал Брусилов. 9/VII.17».
РГВИА Ф.2014. Оп.1. Д.68. Л.10.
Предтечей линейных значков были жалонерские (от французского:. jalonner — намечать линию) значки на пехотных ружьях, крепившиеся сначала к коротким древкам, вставлявшимся в ствол; затем — к штыковым ножнам и, наконец, просто надевавшиеся на штык. С отказом от сомкнутого линейного строя значки постепенно утрачивали свое первоначальное назначение и всё больше приобретали характер внешнего, опознавательного символа воинской части. В этом качестве значки продолжали использоваться русскими войсками и в годы Гражданской войны...
Linear (company) sign "Company of Death" of the 21st Murom Infantry Regiment . 1917
"... To apply before the Supreme Commander:
1) to rename the "assault companies" in the "Company of Death";
2) the immediate departure of one of the areas, which now is the offensive;
3) for permission to wear the established uniform insignia and uniforms
4) for permission to be in the company of a particular company sign - a red-black field, white (silver) skull and swords. "
From the resolution of the General Meeting of the assault companies of the 21st Murom Infantry Regiment on July 1, 1917.
Linear (team) badge "machine-gun platoon of death" of the 21st Murom Infantry Regiment. 1917
"... To petition the Supreme Commander of the military through the Bureau of All-Union:
1) The Trip of the team to one of the combat sections of the front, where now there is or is proposed offensive.
2) The assignment of the team name "Team Death Machine-gun."
3) On the resolution to have a uniform fashion decals on the hat and on the sleeves.
4) On the resolution to have a special team badge - a red-black background white (silver), a skull with swords and crimson ribbons. "
From the decision of the General Meeting of carriage driving machine-gun team "Maxim" of the 21st Murom Infantry Regiment on July 6, 1917. In the margins of the document concise resolution Supreme Commander "To enroll. Sew. Enable. General Brusilov. 9/VII.17 ».
The forerunner of the badges were zhaloner line (from the French:. Jalonner - chalk line) badges on infantry rifles, attached first to the short shaft is inserted into the barrel, then - to the bayonet scabbard, and, finally, just to put on a bayonet. With the rejection of the closeness of the linear system badges gradually lost its original purpose and becoming more and more the character of the outer, the identification symbol of the military unit. This continued to be used as badges and Russian armies during the Civil War ...
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
 |
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
М.Царенко
ЗНАКИ ЗА РАНЕНИЕ
vedomstva-uniforma.ru/mundir5/krank/index.html
Вовсе не следует полагать, что раненые российские воины, даже получив тяжелые увечья, оставались безучастны к судьбе сражающейся Родины. Накал противостояния – в отличие от недавних войн – был слишком велик, и 27 мая 1917 г. в Петрограде был образован Центральный комитет по формированию ударных отрядов из добровольцев – увечных воинов. Его персонал отличала «...красная широкая нарукавная перевязь с георгиевской каймой. На ленте - терновый венец и надпись «Спасение свободы в победе», что было необычайным новшеством в российском военном мундире. [15]
Очевидец был настолько удивлен этим униформологическим новшеством, увиденным 27 июня 1917 г. в Могилеве, что подробно описал его в своем дневнике: «У офицера на рукаве нашита Анненская лента (плечевая) в ладонь шириной, обшитая по бокам двумя Георгиевскими лентами, и все это небрежно завязано бантиком».[16]
Нарукавная повязка персонала Центрального комитета по формированию ударных отрядов из добровольцев – увечных воинов.
Из сотен проживавших тогда в столице инвалидов (среди них были и безрукие, и даже безногие), решивших своим личным примером и участием воодушевить разлагавшиеся полки на фронте, к концу июня 1917 г. был сформирован 1-й отряд добровольцев из увечных воинов, направленный вскоре на Западный фронт.17 В позиционной борьбе подразделение показало себя с наилучшей стороны. Отправка же на Северный фронт 2-го отряда затянулась из-за начавшихся в Петрограде беспорядков, спровоцированных большевиками в начале июля. 2-й отряд в составе двух батальонов (около 1 тыс. солдат и офицеров), действуя совместно с донскими казаками, принял активное участие в подавлении мятежа, после чего отбыл на фронт. Осенью в столице началось формирование 3-го отряда из увечных воинов, но вследствие октябрьских событий завершено оно не было. [18]
Боец отряда добровольцев-увечных воинов. (Газетное фото лета 1917г.)
Погон рядового 2-го отряда добровольцев-увечных воинов (рис. К.С.Васильева).
Постановлением Временного правительства от 22 июня 1917 г. 1-му отряду добровольцев-инвалидов была присвоена походная форма одежды армейской пехоты, но с красными погонами, обшитыми по периметру (кроме нижнего края) бело-сине-красным «добровольческим» шнуром и золотым галуном; по продольной оси была нашита Георгиевская ленточка.
Достаточно пестрая композиция погона, по-видимому, должна была указывать на «сверхсрочно-добровольный» характер комплектования отряда и героическую жертвенность его воинов.
Газетное фото той эпохи свидетельствует, что в некоторых случаях для обшивки погона использовался галун шириной не ¼ вершка (11 мм), как у юнкеров и сверхсрочнослужащих, а более широкий – 5/16 вершка (14 мм) или ½ вершка (22 мм). К сожалению, недостаток фото- и кинодокументов не позволяет сделать однозначный вывод о массовости этого явления и технологических особенностях изготовления погон для чинов отрядов. Вполне возможно, что обшивка широким галуном была частной инициативой отдельного бойца. Не исключено, что использовались юнкерские погоны, на которых шефский вензель прикрывался ленточкой. Но нельзя и категорически отрицать, что серийно могли использоваться запасы «заведомо ненужных» после свержения монархии пажеских погон, с которых убиралась часть галуна (по нижнему краю), но добавлялась продольная Георгиевская ленточка.
Рядовой 2-го отряда добровольцев-увечных воинов (худ. Андрей Каращук)
Открытым остается и вопрос о дизайне погон офицеров и подпрапорщиков этого необычного формирования.
Помимо ношения регламентированных погон, добровольцы уже совершенно самостоятельно нашивали на левый рукав (от обшлага до локтя) угол, в который вписывалась аббревиатура «ДУ», а над острием угла иногда «красовался» черный кружок с белым изображением черепа с костями – символа готовности к самопожертвованию (рис.художника Андрея Каращука). [19]
15. Корниш Н. Русская армия 1914-1918. – М., 2005. – С. 46, 47.
16. Иванов Д. «Рожденный на заре свободы - за нее умрет...». Части смерти в Русской Армии 1917 г. // ww1.milua.org/smertbat.htm
17. www.samoupravlenie.ru/23-24.html
18. Дерябин А.И. Гражданская война в России 1917-1922: Белые армии. – М., 1998. – С. 10, 11.
19. Там же. – С. 16, 17.
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Знаки, установленные Временным правительством:
верхний ряд (слева направо) — нарукавный знак, погон и нарукавные нашивки командиров (с завитком) и их помощников (без завитка) «революционных батальонов волонтёров тыла»;
средний ряд — погон ударного женского батальона смерти Марии Бочкарёвой, погон отряда добровольцев-инвалидов, погон Ревельского отряда добровольцев (из моряков), знак беженцев из австрийского плена, шевроны за пребывание на фронте (каждый за 6 месяцев);
нижний ряд — знаки для «батальонов смерти» — шеврон и «Адамова голова» (данная форма «головы» утверждена Приказом № 578 от 08.07.1917 до этого «голову» не увенчивал венок, а вместо мечей под «головой» располагались скрещённые кости.
From: reibert.info/forum/showthread.php?t=192546
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Знаки, установленные Временным правительством в 1917 г. (пояснения к стр. 205)
Отличие за фактическое пребывание на фронте (одна нашивка - полгода) (1). Знаки различия «революционных ударных батальонов» на рукавах: для командного состава (командир отделения (2), взвода (3), роты (4), батальона (5)), знак на правый рукав (6), погоны (7). Знаки отличия ударных частей («частей смерти»): знаки на головные уборы (до 14.06.1917 г. (9) и после (8)), шеврон на левый рукав (10). Кокарды георгиевских частей (с 1916 г.): офицерская (11), нижних чинов (12). Нарукавный знак солдатам и офицерам, бежавшим из плена: из германского (13), из австро-венгерского (14). Погоны: отряда добровольцев-инвалидов (15), Георгиевских запасных пехотных полков (16), 1-й женской «команды (батальона) смерти» Марии Бочкаревой (17)
Леонов О., Ульянов И. Регулярная пехота 1855-1918 гг. Москва, 1998. C.204-205
|
Cuprum
Message Maniac
From: Барнаул
Messages: 833
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Журнал "Цейхгауз" № 8 (2/1998)
Александр КИБОВСКИЙ
РЕВОЛЮЦИЕЙ ПРИЗВАННЫЕ
Ударные революционные батальоны из волонтеров тыла. 1917
REVOLUTION CALLED
Shock revolutionary battalions of volunteers from rear. 1917
После Февральской революции 1917 г. развал императорской армии приобрел катастрофические масштабы. Уже к лету старой армии практически не существовало. В этой ситуации сторонники порядка и дисциплины пытались найти новые способы оздоровления войск, вдохнуть свежие силы для продолжения боевых действий. Проекты такого рода писали многие: от рядовых солдат до депутатов Государственной Думы. Но осуществить их реально удалось лишь единицам.
На самом напряженном Юго-Западном фронте особой активностью отличались подпоручик 46-го саперного батальона Данаусов и капитан М.А. Муравьев. Последний буквально осаждал главнокомандующего фронтом генерала А.А. Брусилова с проектом формирования ударных частей из добровольцев, навербованных в тылу. Однако генерал-квартирмейстер фронта А.С. Лукомский, считавший эту затею чистейшей авантюрой, всячески противодействовал Муравьеву, что заведомо обрекало проект на недоверие Главкоюза [1]. Не найдя сторонников военных, Муравьев решил обратиться к политикам. И здесь ему сильно помогла счастливая случайность, впрочем, вполне типичная для того смутного времени.
В мае 1917 г. на Юго-Западном фронте появилась так называемая Делегация от военного и коммерческого флотов Черного моря, рабочих и солдат черноморских гарнизонов. Эта делегация образовалась весной в Севастополе при явном содействии главнокомандующего Черноморским флотом адмирала А.В. Колчака. Побывав в Москве, Петрограде, Гельсингфорсе, портах Балтики, Ставке Верховного Главнокомандующего, делегаты во главе с матросом Федором Баткиным активно выступали на митингах и съездах, агитируя за дисциплину и продолжение войны. Столичная пресса всячески разафишировала «черноморскую» инициативу, пытаясь продемонстрировать патриотизм матросских и солдатских масс. Муравьев не мог упустить такой блестящей возможности и быстро договорился с делегатами.
Запись волонтеров. Москва, июнь 1917 г. Среди добровольцев 72-летний отставной подполковник Синайский. (Фото из журнала «Искры». 1917. № 27)
Recording volunteers. Moscow, June 1917 Among the volunteers 72 years old retired lieutenant colonel Sinayskiy.
13.V.1917 Черноморская делегация и инициативная группа солдат и офицеров Юго-Западного фронта во главе с Муравьевым и Данаусовым обратились к Брусилову и военному министру А.Ф. Керенскому с заявлением: «Для поднятия революционного наступательного духа армии является необходимым сформирование особых ударных революционных батальонов, навербованных из волонтеров в центре России, чтобы этим вселить в армию веру, что весь русский народ идет за нею во имя скорого мира и братства народов с тем, чтобы при наступлении революционные батальоны, поставленные на важнейших боевых участках, своим порывом могли бы увлечь за собою колеблющихся» [2]. 16.V это заявление поддержал съезд делегатов Юго-Западного фронта, экстренно собравшийся в Киеве и принявший резолюцию о формировании добровольческих отрядов. Председатель съезда А.А. Брусилов, готовивший новое наступление в обстановке полного развала частей, был рад любому усилению армии. В тот же день он утвердил резолюцию, направив ее Керенскому и Bерховному Главнокомандующему М.В. Алексееву. Керенский как раз совершал феерический вояж по Юго-Западному фронту. «Солдатская масса встречала его восторженно, — вспоминал Брусилов, — обещала все, что угодно, и нигде не исполнила своего обещания» [3]. Keренский быстро согласился с «революционным» проектом, о чем 18.V послал соответствующую телеграмму в Военное министерство. Сложнее оказалась реакция Алексеева. 18.V он сообщил Брусилову, что совершенно не разделяет его надежд и, более того, считает недопустимой планирующуюся вербовку среди моряков и учащихся военно-учебных заведений. В остальном же, раз Брусилов является сторонником волонтерства, Алексеев дает согласие из личного уважения к Главкоюзу. В своем ответе 20.V Брусилов информировал: «Мероприятия для создания ударных групп на фронте армий уже проводятся мной в широких размерах в полном контакте с фронтовым съездом делегатов армий, причем я имею данные рассчитывать на успех... Сейчас согласно вашего разрешения отдаю предварителъные технические распоряжения о формировании в первую очередь 12 батальонов» [4]. Такая поспешность смутила Алексеева и 21.V он все-таки предупредил Главкоюза: «Сбор в тылу армии неизвестных и необученных элементов вместо ожидаемой пользы может принести вред для ближнего тыла ваших армий» [5]. Но уже на следующий день, 22.V Брусилов сменил Алексеева на посту Верховного Главнокомандующего.
Отправка эшелона c волонтерами на фронт из Москвы. 6.VII.1917. (Фото из журнала «Искры». 1917. №27)
Dispatch train with volunteers at the front of Moscow. 6.VII.1917.
Стремительное возвышение Брусилова значительно ускорило волонтерское движение. Уже 23.V.1917 новый Главковерх утвердил для Юго-Западного фронта «План формирования pеволюционных батальонов из волонтеров тыла». На фронте был организован Исполнительный Комитет по формированию добровольческих батальонов. Одним из первых его постановлений было решено учредить такие же комитеты на всех фронтах, а капитану Муравьеву и поручику Данаусову предписано открыть в Петрограде Центральный Комитет для призыва добровольцев по всей стране и координирования действий фронтовых комитетов. Еще раньше Муравьева и Данаусова в Петроград отправилась Черноморская делегация. На совместном заседании 3.VI делегатов и представителей столичных организаций (Военный союз «Личного примера», Союз Георгиевских Кавалеров, Совет Союза казачьих войск) был образован Всероссийский Центральный Комитет по организации Добровольческой Революционной Армии (ВЦК ОДРА). Под руководством Муравьева ВЦК начал вербовку волонтеров на ул. Мойка, дом 20.
В центре России и на фронте формирование встретило поначалу широкую поддержку. ВЦК ОДРА оперативно рассылал по регионам своих комиссаров, которым полагалось «на правом рукаве носить красную повязку с черной каймой, с инициалами на повязке: «К.Д.Р.А.» —Комиссар Добровольческой Революционной Армии» [6]. Уже к 20.VII было навербовано около 40 тысяч добровольцев, а к началу августа комиссарами организованы 23 областных, 69 районных и 4 фронтовых комитета по формированию революционных батальонов.
Знамя 1-го ударного революционного батальона Северного фронта. Около знамени командир батальона капитан Орел. г. Верро. Июль 1917 г. (Фото из журнала «Искры». 1917. №35)
The Colour of the 1st Revolutionary shock Battalion Northern front. About Colour battalion commander Captain Orel. Verro city. July 1917
Столь широкий размах движения заставил военное руководство более внимательно отнестись к его законодательной базе. Приказом Верховного Главнокомандующего № 439 от 13.VI.1917 был объявлен новый «План формирования революционных батальонов из волонтеров тыла», заменивший, как более полный, план 23.V.1917. Согласно новому документу, предлагалось при штабах всех фронтов организовать «Комитеты по формированию революционных батальонов» по образцу Комитета Юго-Западного фронта. Эти комитеты должны были тесно взаимодействовать и координировать деятельность «Комитетов по формированию ударных революционных батальонов из волонтеров тыла», учреждаемых при штабах армий. При Ставке Верховного Главнокомандующего образовывался «Центральный Исполнительный Комитет по формированию революционных батальонов из волонтеров тыла» (ЦИК) во главе с подполковником Генштаба В.К. Манакиным. ЦИК объединял деятельность всех Комитетов, работающих на фронте. ВЦК ОДРА осуществлял общее руководство формированием по стране и, взаимодействуя с ЦИК, отправкой батальонов на фронт.
Вербовка волонтеров производилась из «революционной молодежи среди учащихся, рабочих, интеллигенции и вообще всех граждан России, необязанных военной службой, или еще не призванных в ряды армии, возрастом не моложе 17 лет, за исключением лишенных прав по суду» [7]. Также принимались волонтеры из запасных полков Петрограда, Москвы и прочих тыловых частей, из юнкеров военных училищ и школ прапорщиков. Офицерский состав пополнялся за счет добровольцев, находящихся в тылу и резерве.
Революционные батальоны формировались при запасных частях армии по штату: батальонный штаб, 4 пехотные роты, пулеметная команда (4 пулемета), команда связи, нестроевая команда, обоз — всего 22 офицера, 1066 солдат и 4 классных чина (приказом Главковерха № 856 от 21.VIII.1917 штат батальона был немного увеличен, дополнен командой пеших разведчиков и стал насчитывать 25 офицеров, 1199 солдат, 1 священника в сане протоиерея и 4 классных чина). Записавшись добровольцами, волонтеры отправлялись на сборные пункты, определенные ВЦК 22.VII.1917: для Северного фронта — 261-й запасной полк (Верро (ныне — г. Выру (Эстония)); для Западного — 101-й этап (Минск, затем переведен в Брянск), 287-й запасной полк (Минск), 11-й запасной полк (Гжатск); для Юго-Западного — 290-й запасной полк (Дунаевец (местечко Дунаевцы в Подольской губернии), затем переведен в Черкассы); для Румынского — 75-й и 300-й запасные полки (Бендеры). В связи с изменением линии фронта, 23.IX пункты были определены заново: для Северного фронта — 261-й запасной полк (Новгород); для Западного — 183-й и 287-й запасные полки (Брянск); для Юго-западного — 291-й запасной полк (Черкассы); для Румынского — 75-й и 300-й запасные полки (Бендеры). На сборных пунктах волонтеров распределяли по батальонам. Затем специальные офицеры-инструкторы (стрелки, пулеметчики, саперы), которым выдавалось «особое удостоверение и красно-черная ленточка [соответствующего] комитета» готовили личный состав батальонов для отправки на фронт.
Начиная с июля 1917 г. революционные батальоны периодически отправляются на позиции. Некоторые из них активно участвуют в боях и несут большие потери. Сводная таблица (см. таблицу), составленная к 1.XI.1917, наглядно иллюстрирует бурное развитие волонтерского движения [8]. Но даже она не отображает многих промежуточных переформирований. Например, самыми организованными волонтерами оказались юнкера. За короткое время они сформировали 7 отрядов и прибыли на фронт. Сборная ударная команда юнкеров Одесского военного училища и 1-й и 2-й Одесских школ прапорщиков активно участвовала в боях и понесла значительные потери. Ее печальный опыт заставил военное руководство более внимательно отнестись к потенциальным офицерам. Приказом Главковерха № 769 от 6.VIII.1917 юнкерские отряды были распущены, отличившиеся юнкера произведены в офицеры, остальные же возвращены для завершения учебы. Тем не менее рота юнкеров Гатчинской школы прапорщиков Северного фронта еще долгое время оставалась при IV армейском корпусе, а рота Александровского военного училища — при XII. Не вошли в таблицу и мелкие подразделения, влившиеся затем в более крупные части (Украинская ударная рота «Курень смерти» при 11-м Псковском пехотном полку, Воронежская пулеметная команда и др.).
Однако даже по таблице легко заметить, что более 2/3 батальонов на фронт не попали. Объясняется это, кроме недостатка времени, еще и значительными проблемами при формировании и вербовке волонтеров. Вместе с убежденными добровольцами в батальоны поступала весьма разношерстная публика. Увы, но начинали сбываться майские опасения генерала Алексеева. Так, армейский комитет тыла Северного фронта в своей резолюции 23.VII отмечал: «В ударные батальоны принимались без разбору все, вплоть до 12-летних юнцов. Следствием этого явилось то, что наряду с элементом сознательным и безусловно здоровым встречались элементы совершенно нежелательные и мешавшие работе» [9]. Например в N-ский запасной полк (261 — ?) направлялись из ВЦК ОДРА и ЦИК солдаты расформированных частей, дезертиры, солдаты рот пополнения, подлежащие отправке на фронт, солдаты из кадров, отправляемых на позиции для смены. Все эти «ударники» шли в батальоны, стараясь оттянуть время. «Направлялись в полк дети, сбежавшие из родительского дома, и командир полка был завален слезными телеграммами родителей об отправке детей и осаждался приехавшими, чтобы забрать детей домой. Полк буквально стонал от сумятицы и беспорядка, и был момент, когда солдаты полка начали требовать удаления ударных групп. Не лишне указать на то, что среди ударников оказалась масса «венериков», и что у медицинского персонала буквально не хватало средств для лечения» [10].
Корнет с отличиями помощника командира ударного революционного батальона. Харьков. Лето 1917 г. Судя по деталям униформы, офицер принадлежит к кавалерии. Однако ракурс погон не позволяет точно определить полк, в котором числился этот волонтер. (Из архива М. Васильева)
Cornet with the signs of the differences assistant commander of shock revolutionary battalions. Kharkiv. Summer 1917. Based on the details of uniforms, the officer belongs to the cavalry. However, foreshortening shoulder straps not accurately determine the regiment, which listed as this volunteer.
Расчеты на политическую благонадежность волонтеров также оказались преждевременными. Но здесь, в отличие от тыловых частей, первенство принадлежит заслуженному 1-му батальону Юго-Западного фронта «Свобода, Равенство и Братство». Геройское участие в боях не спасло его солдат от политических веяний. К 18.Х.1917 в батальоне насчитывалось 42 большевика — одна из самых мощных ячеек РСДРП(б) VI армейского корпуса. И это не считая меньшевиков, анархистов и пр. [11] Общую неразбериху волонтерского движения дополняли натянутые отношения между ЦИК при Ставке и ВЦК ОДРА. Каждый из них претендовал на гегемонию, и при случае ни Манакин, ни Муравьев не упускали возможности подчеркнуть свою значимость в глазах конкурента.
Хотя «План...» не предусматривал организацию частей крупнее батальона, Манакин с 10.VII начал формирование 1-го ударного революционного полка. Приказом Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта № 792 от 16.VII.1917 новый полк официально считался сформированным с 18.VII из 2-го и 3-го революционных батальонов. Но на этом Манакин не остановился. В свой полк он записал Юнкерский революционный батальон (сформирован 9.VII в Каменце-Подольском), 1-й Омский батальон, Украинскую и Воронежскую пулеметные команды «Кольта». Кроме того ожидался подход 1-го и 2-го Оренбургских батальонов, а из дезертиров и солдат, потерявших свои части, Манакин набрал 4 маршевые роты. Но столь обширное хозяйство быстро рухнуло. Распоряжением Верховного Главнокомандующего 6.VIII. 1917 Юнкерский батальон, в силу вышеописанных обстоятельств, был упразднен. Украинскую пулеметную команду передали в одну из украинизирующихся дивизий. 4 маршевые роты объединили в самостоятельный 1-й Сводный маршевый батальон Юго-Западного фронта. Еще раньше отделился 1-й Омский батальон. Он прибыл на фронт 18.VII и доблестно участвовал в боях. Солдаты-сибиряки направили Верховному Главнокомандующему Л.Г. Корнилову просьбу влить их 4-м батальоном в Корниловский ударный полк, что и было разрешено 5.VIII. Но к «братьям-корниловцам», отправившимся в 20-х числах августа на Северный фронт, батальон так и не прибыл. [12] Его дальнейшие следы теряются. 1-й и 2-й Оренбургские батальоны тоже предпочли воевать самостоятельно. 3-й революционный батальон, зачисленный в полк еще 18.VII, проплутал на фронте два месяца и присоединился к полку только 5.Х. Но его командир подполковник Новицкий, не желая подчиняться Манакину, направил в Ставку донос о якобы плачевном состоянии ударников. Несмотря на разоблачения и возражения Манакина, Начальник штаба Верховного Главнокомандующего велел изучить возможность отправки 3-го батальона в Финляндию, а до окончательного решения не зачислять его в полк. В итоге, хотя приказом того же Наштаверха № 534 от 14.IX. 1917 полку было велено перейти с 15.IX на трехбатальонный штат, реально к началу ноября Манакин мог положиться лишь на один 2-й батальон.
Параллельно с организацией волонтерских батальонов в тылу, на фронте создавались свои ударные «части смерти». Они формировались из добровольцев регулярных войск в составе полков, «от одной ударной роты до батальона, за исключением случаев, если весь полк изъявит желание быть ударной частью смерти». Таким подразделениям были установлены особые внешние отличия, и несколько раз Верховный Главнокомандующий приказывал не смешивать две категории ударников. Тем не менее случаи взаимного проникновения имели место. Приказом Верховного Главнокомандующего № 759 от 5.VIII.1917 в списке «частей смерти» были упомянуты 1-й Омский и Ревельский батальоны, относившиеся по принципу комплектования к волонтерам. В то же время с развалом фронта к частям из волонтеров тыла были причислены ударные батальоны смерти 120-й и 174-й пехотных дивизий. Представители последнего поручик Курочкин и солдат Козаченко обратились в октябре в ЦИК при Ставке с просьбой не упразднять их батальон, находившийся, после расформирования 174-й, при 28-й дивизии. Они просили перевести их в разряд частей из волонтеров тыла. ЦИК и ВЦК полностью одобрили инициативу батальона. Приказом Начальника штаба Верховного Главнокомандующего № 911 от 16 .XI. 1917 батальон был официально переименован в 8-й ударный революционный батальон Западного фронта. [13]
Несмотря на все трудности, к ноябрю месяцу 1917 г. насчитывалось значительное число революционных батальонов. После октябрьского переворота начался процесс их разоружения. Во многом он носил стихийный характер, основываясь на решениях местных комитетов. Военное командование, не в силах помешать, только способствовало дезорганизации. Например, 1-4-й батальоны Северного фронта были упразднены приказом Главкосева № 905 от 26.XI.1917. Но в обстановке всеобщего развала именно ударники оказались последней силой, реально сопротивлявшейся советской власти.
После октябрьского переворота Манакин направил в Ставку телеграмму о лояльности своих частей. Генерал-лейтенант Н.Н. Духонин, принявший пост Верховного Главнокомандующего, 29.Х вызвал 1-й полк с Юго-Западного фронта «для охраны». Но в Могилев Манакин прибыл только с 2-м ударным батальоном. Кроме него к Ставке двинулся 2-й Оренбургский батальон. Из-за саботажа железнодорожников он застрял в Жлобине. Меж тем не пожелавшие разоружаться 4-й и 8-й батальоны Западного фронта с боем прорвались через революционный Минск, потеряв половину состава и весь обоз 4-го батальона. 16.XI они прибыли в Могилев. По приглашению Манакина на защиту Ставки двинулся и ударный батальон 1-й Финляндской стрелковой дивизии (относился к «частям смерти», а не к числу революционных батальонов из волонтеров тыла). 17.XI финляндцы вступили в Могилев «с развевающимся алым знаменем, на котором были начертаны слова «долой анархию». [14] Всего таким образом собралось 2-3 тыс. чел. при 30-50 пулеметах. Этот отряд возглавил полковник Л.А. Янкевский, собиравшийся защищать Ставку от красных отрядов, двигавшихся с севера и юга. Но на совещании 18.XI Духонин, не желая братоубийства, решил сдаться, а батальонам велел пробиваться на Гомель. Ранним утром 20.XI шесть эшелонов покинули Могилев. Меж тем 2-й Оренбургский батальон выступил из Жлобина навстречу Южному советскому отряду. Разобрав путь около станции Красный берег, ударники весь день сражались с бронепоездом и большевизировавшимся 60-м Сибирским стрелковым полком. Под их прикрытием эшелоны прошли Жлобин, а вслед за ними ночью отступили и оренбуржцы. Миновав Гомель 21.XI, ударники решили прорываться на Дон через Белгород и Купянск. Узнав о движении эшелонов, 23.XI Белгород занял Петроградский сводный отряд матроса Н.А. Ховрина. К нему 24.XI присоединились солдаты 30-го запасного пехотного полка и харьковские красногвардейцы. Всего набралось около 1 тыс. чел. с двумя бронепоездами и блиндированным составом. Узнав, что 25.XI эшелоны ударников прибывают на станцию Томаровка (28 верст от города), было решено их атаковать. Экспедицию возглавил комиссар отряда И.П. Павлуновский. Прицепив к бронепоезду теплушки и посадив 150 матросов, солдат и красногвардейцев, Павлуновский неожиданно атаковал головной эшелон добровольцев. Огнем с первой площадки бронепоезда он разбил паровоз и несколько вагонов, после чего некоторые волонтеры пожелали сдаться. Но пока Павлуновский вел переговоры с солдатами, «начальство ударных батальонов, скрываясь за разными возвышенностями, окружило наш бронепоезд сплошным кольцом пулеметов и так обстреляло нас, что мы оставили не один десяток людей... Не видя неприятеля и будучи обстреливаемы, наши бросились в атаку, но были отбиты с большим уроном... Обратно к своим все-таки пробились, хотя не успели взять ни раненых, ни убитых.» [15] Матросы едва не пристрелили Павлуновского, и Ховрину «стоило большого труда» спасти его. Меж тем ударники, видя в Белгороде сильный заслон, отошли к станциям Готня и Герцовка. Здесь они бросили эшелоны и выступили на Купянск походным порядком. Отряд Ховрина двинулся вслед, заняв станции Томаровку и Герцовку, где взял много трофеев. На помощь ему прибыл также 1-й Черноморский революционный отряд (2268 чел.). Но обострившиеся отношения с украинской Центральной Радой заставили прекратить преследование.
Battle Shock troops against the Bolsheviks near Belgorod. 25.XI - 6.XII.1917
28.XI ударники заняли село Крапивное, вплотную подойдя к железнодорожной ветке Белгород-Обоянь. Тогда Сводный красный отряд покинул город и спешно выехал на станцию Сажное. Оставив бронепоезда, весь день 29.XI черноморские моряки атаковали Крапивное, но, понеся потери, вечером отступили. Подтянув ночью резервы, красные 30.XI обстреляли деревню из пушек. После этого их атака увенчалась успехом. 2 роты финляндского батальона сдались в плен, а остальные ударные части отошли к деревне Драгунской. 6.ХП, выпустив 300 снарядов, красные подавили сопротивление волонтеров у Драгунской, разгромив в 6-часовом бою их силы. 4-й и 8-й батальоны были уничтожены почти целиком. Остатки финляндского батальона ушли с Янкевским в Полтавскую губернию. Прочие ударники (ок. 300 чел.) отступили к деревне Белое. Для волонтеров «наступили последние тяжелые минуты. Знамена были сняты с древков, и знаменщикам было приказано сберечь их до того момента, когда соберется Учредительное собрание, и тогда передать их председателю собрания, рассказав о том, как погибли бойцы ударных батальонов... Последние ударники дали друг другу клятву снова собраться вместе при лучших условиях и возобновить борьбу с большевизмом...» [16] Приняв бой у Белой, волонтеры рассеялись. За время белгородских боев красные потеряли 19 убитых и 92 раненых. Урон батальонов несомненно превышал эти цифры. Согласно Ховрину, «сдавшихся солдат... отпускали на волю, отобрав оружие, а офицеров выводили на поле и расстреливали. Всего расстреляли офицеров человек 30-40.» [17] Немногим ударникам, в том числе и Манакину, удалось пробраться на Дон, где они сражались в рядах белых армий. (7.V. 1918 Манакин был произведен атаманом П.Н. Красновым в полковники и назначен затем военным губернатором и командующим войсками южных уездов Саратовской губернии. Интересно, что противостояние Манакина и Муравьева продолжилось и в Гражданскую войну. Последний занимал видные должности в Красной армии, но авантюрный склад характера все-таки привел его к печальному концу. Командуя Восточным фронтом, Муравьев поднял 10.VII.1918 антисоветский мятеж, при ликвидации которого был убит.)
Последнюю точку в истории волонтерского движения поставил приказ Верховного Главнокомандующего прапорщика Н.В. Крыленко № 979 от 9.XII.1917: «В виду производимой ныне ДЕМОКРАТИЗАЦИИ АРМИИ, при которой все части приобретают совершенно одинаковый облик, существование впредь частей «СМЕРТИ», всех видов «УДАРНЫХ» и «ШТУРМОВЫХ» частей является излишним... В соответствии с этим:
а) волонтеров формирующихся ныне УДАРНЫХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ батальонов, которые не обязаны военной службой, обратить в первобытное состояние, а военнообязанных направить в ближайшие запасные части;
б) волонтеров таких же батальонов, находящихся на фронте, использовать для надобности фронтов по усмотрению Главнокомандующих».
Волонтер ударного революционного батальона. Июнь - ноябрь 1917 г.
Volunteer of the Shock revolutionary battalion. June-November 1917
ОБМУНДИРОВАНИЕ, ЗНАКИ РАЗЛИЧИЯ И ЗНАМЕНА УДАРНЫХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ БАТАЛЬОНОВ
«План формирования революционных батальонов из волонтеров тыла», утвержденный А.А. Брусиловым 23.V.1917, предусматривал для добровольцев особую форму одежды. 8-й пункт «Плана...» гласил:
«Обмундирование общеармейское, но без погон. Отличительным знаком формы одежды является красно-черный цвет, как символ борьбы за Свободу народов и Братства с охотниками на фронте, для чего на правом рукаве нашивается красный круг в два вершка диаметром с черным андреевским крестом шириною в палец. Офицеры, поступившие волонтерами, сохраняют свою форму, но исключительно защитного цвета, без погон. Начальники имеют вокруг обоих обшлагов рукава красно-черную тесьму, по образцу морских чинов. Отделенный — 1 тесьму, взводный командир — 2, ротный командир — 3, батальонный командир - 4. Помощники начальствующих лиц — столько же полос, но без завитков» (РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 347. Л. 289).
Командир ударного революционного батальона. Июнь - ноябрь 1917 г.
Commander of the Shock revolutionary battalion. June-November 1917
Приказ Верховного Главнокомандующего № 439 от 13.VI.1917 внес некоторые изменения в символику ударных революционных батальонов. 8-й пункт нового «Плана...», повторяя во многом документ 23.V, подробно оговаривал униформу волонтеров:
«Отличительным знаком формы одежды, как и у охотников ударных войск на фронте, являются цвета: «Красный», как символ борьбы за свободу, и «Черный» как указание на нежелание жить, если погибнет Россия.
Все волонтеры революционных батальонов имеют на правом рукаве красный круг [в] два вершка диаметром с черным андреевским крестом, шириной в палец.
Началъники же, кроме этого знака, имеют вокруг обоих обшлагов рукавов красно-черную тесьму, по образцу морских чинов. Отделенные — 1 тесьму, взводные — 2, ротные командиры — 3, батальонные командиры — 4 тесьмы.
Помощники начальствующих лиц — столько же полос, но без завитков.
Обмундирование общеармейское, с черным трафаретом на погонах защитного цвета, в виде черепа и двух скрещенных костей, как эмблема 6eзсмертия.
Кроме того, Комитетам по формированию предоставляется право разработать отличительный знак для каждого батальона своего фронта и прислать на утверждение в Исполнительный Комитет при Ставке».
Погон и нарукавный знак волонтеров ударных революционных батальонов по Приказу Главковерха № 439 от 13.VI.1917
Shoulder straps and hash mark volunteers revolutionary shock battalions by order of the Supreme Commander № 439 13.VI.1917
Должностные нарукавные знаки командного состава ударных революционных батальонов:
- Для взводного командира. Так должны были выглядеть нашивки в точном соответствии с текстом приказов,
- Для ротного командира. Как свидельствуют фотографии, практиковался упрощенный вариант: на красном поле нашивалась черная тесьма
The rank shoulder mark commanders of the revolutionary shock battalions:
- For the platoon commander. So had to look like stripes in strict accordance with the text of the order,
- For a company commander. Testifies as photos, practiced simplified version: the red field with black braid was sewn
Продолжал заданную тему и следующий 9-й пункт «Плана...», озаглавленный «Знак отличия»:
«а) Для наиболее отличившихся в бою волонтеров, кроме очередного общего награждения по Георгиевскому Статуту, устанавливается в виде особой награды нагрудный знак: на красно-черной ленте черный металлический череп со скрещенными под ним двумя костями. Представление к этой особой награде делается по решению и представлению рот и утверждается Комитетами по формированию, которые высылают знаки отличия с особыми комиссарами для раздачи их волонтерам на месте боя. Списки волонтеров-революционеров, получивших этот знак отличия, будут опубликованы в газетах, подробно описан подвиг и о доблести их узнает вся Россия.
б) Помимо Георгиевских лент, на знамена наиболее отличившихся из числа революционных батальонов, по представлению высшего армейского начальства, Верховным Главнокомандующим утверждается в виде особой награды — покрытие красного поля оборотной стороны знамени эмблемой безсмертия — изображением черепа и двумя костями под ним.
Знамя революционных батальонов состоит из красного полотнища, размером 1 1/2 на 2 аршина с черным андреевским крестом с надписью на красном фоне: «ЗА СВОБОДУ НАРОДОВ, ГРАЖДАНЕ, С ОРУЖИЕМ ВПЕРЕД», с черной бахромой и кистями с черно-красной лентой и копьем на древке.
Оборотная сторона знамени гладко-красная — до боевого отличия» (Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. // Исторический архив. 1961. № 4. С. 89-90).
Следует отметить, что это постановление, судя по фотографиям, действительно выполнялось. Не в пример прочим нововведениям 1917 г., волонтеры соблюдали приказ и носили установленные трафареты, круги, тесьмы. Более того, на фотографиях видно, что некоторые добровольцы укрепляли поверх кокард черно-красные ленточки, усиливая тем самым революционный декор своего внешнего вида. Некая пестрота, правда, наблюдалась в знаменах, что может объясняться сложностью их изготовления. До получения официальных знамен, их заменяли различные импровизированные полотнища со столь же произвольными рисунками и надписями. Но перед отправкой на фронт большинству частей все-таки выдавали установленный образец. Едва ли не первое «волонтерское» знамя было вручено 30.VI.1917 1-му революционному батальону Северного фронта. На церемонию в г. Верро, собрались делегации из Петрограда и Пскова, фотографы, корреспонденты и даже уполномоченный от Великобритании профессор Перс. Представитель Главнокомандующего Северным фронтом подполковник Ступин прибил новое полотнище к древку. Затем знамя освятили, и после молебна батальон принял присягу. Отправившись на фронт, волонтеры с честью участвовали в боях под Ригой (в составе XII армии) и 2.IX окончательно выбили немцев из района дач Лаурен и Файк.
Знамя ударных революционных батальонов по приказу Главковерха № 439 от 13.VI.1917. Расположение надписи и ее шрифт, не оговоренные в приказе, изображены по приведенному в статье фото.
Colour of the revolutionary shock battalions under orders from the Supreme Commander number 439 13.VI.1917. Location of the inscription and the font is not specified in the order shown on the foto contained in article.
Что касается «особой награды — покрытие красного поля оборотной стороны знамени эмблемой безсмертия», то, насколько нам известно, это отличие ни разу официально пожаловано не было. Единственное представление такого рода поступило в Ставку 22.Х.1917 от дежурного генерала Штаба Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта. Награда испрашивалась для 2-го Оренбургского революционного батальона за бой 12.VII. Но, ознакомившись с документами, в Ставке решили, что ходатайство «представляется недостаточно обоснованным». «Пожалование столь высокой награды баталиону, оказавшему хотя и редкий по настоящему времени, но обыкновенный с боевой точки зрения подвиг, казалось бы несправедливым в отношении к другим ударным революционным батальонам, быть может не менее доблестно сражавшимся (1-й ударный революционный баталион Бучачский, заслуживший наименование баталиона «Лысонских высот»)» (РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 350. Л. 319). В итоге, 7.XI представление вернули с отказом, рекомендовав для начала обратиться за георгиевскими лентами в Георгиевскую Думу фронта.
Также по документам известен лишь один случай награждения нагрудным знаком «на красно-черной ленте». Постановлением Комитета Юго-Западного фронта по формированию революционных батальонов № 71 от 20.IX. 1917 черный металлический череп со скрещенными костями получил «фельдфебель 3-го революционного ударного батальона Михаил Иванович Лебедев за то, что в ночном бою с 28 на 29 августа 1917 года у деревни Самолусковце, командуя отрядом разведчиков, примером личного мужества и храбрости увлек за собой залегших было под пулеметным и ружейным огнем неприятеля солдат своего отряда, овладел окопом противника, уничтожив его заставу и взяв пленных, и вернулся затем к своей части, не потеряв ни одного человека убитым». Комитет желал, чтобы о награждении было объявлено специальным приказом Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта. Но 8.XI «Главнокомандующий указал, что согласно пункту А отдела 9-го приказа Верховного Главнокомандующего от 13 июня 1917 года за № 439 о награждении волонтеров нагрудным знаком на красно-черной ленте надлежит распубликовывать в газетах, но не объявлять в приказах по фронту». Соответственно, Главнокомандующий «приказал предложить объявить о состоявшемся награждении в газетах», а все документы 19.XI вернули в Комитет (РГВИА. Ф. 2067. Оп. 2. Д. 624. Л. 111-116).
С такой символикой ударные революционные батальоны просуществовали до своего упразднения или гибели в конце 1917г.
1. Лукомский А.С. Из воспоминаний. / в кн.: Архив Русской революции. Т. 2. Берлин, 1921. С. 38-39.
2. Чаадаева О. Добровольческое движение в 1917 г. // Пролетарская революция. 1928. № 9 (80). С. 63-64.
3. Брусилов А.А. Мои воспоминания. 4-е изд. М., 1946. С. 241.
4. Минц И.И., Эйдеман Р.П. Расстановка боевых сил контрреволюции накануне Октября. // Историк-марксист. 1934. № 1 (35). С. 57.
5. Чаадаева О. Указ. соч. С. 76.
6. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 350. Л. 124 об.
7. Ознобишин Д.В. О попытках Временного правительства России реорганизовать армию. Документы. // Исторический архив. 1961. № 4. С. 89-90.
8. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 350. Л. 322-325.
9. Чаадаева О. Указ. соч. С. 69.
10. Там же.
11. Кутузов В.В. Состав военной организации РСДРП(б) 6-го армейского корпуса в октябре 1917г. //Советские архивы. 1961. № 5. С. 207-209.
12. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 350. Л. 30 об,113.
13. Там же. Л. 340.
14. Поликарпов В.Д. Пролог Гражданской войны в России. М., 1976. С. 245.
15. Xoвpин H.A. В 1917 году во флоте. // Красная летопись. 1926. № 5 (20). С. 72.
16. Поликарпов В.Д. Указ. соч. С. 299.
17. Ховрин Н.А. Указ. соч. С. 73.
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Подойдя к мосту, мы заметили, что на Литейном мосту цепью выстраиваются солдаты в мохнатых шапках. При разговоре с ними выяснилось, что это - "ударники", бывшие рабочие Обуховского завода.
И.М.Лялин. Красная гвардия 1-го городского района // В дни Октября. Л., 1982. с.127
По инициативе эсеров на Обуховском сталелитейном заводе был сформирован 1-й добровольческий батальон в 600 человек. Он был придан стрелковому полку увечных воинов в Царском Селе (с.350).
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
В "Русских ведомостях" Деренталь сообщает, что из Могилева 15 сентября ушли на фронт последние части Корниловского полка. Солдаты и офицеры отказались снять повязку на рукаве с надписью "Корниловцы" и с изображением черепа и перекрещенных костей.
Сибирская речь. №101. 23 сентября 1917 г.
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Воронежский "батальон смерти".
"Члены батальона имеют особый отличительный знак, в виде нашивного, на левом рукаве выше локтя, острого угла, обращенного отверстием вверх и состоящего из черной и красной ленты, а батальон имеет знамя тех же цветов с лозунгами: "Один за всех и все за одного" на одной стороне и "Демократическая Федеративная Республика" на другой".
Воронежский телеграф. №130. 20 июня 1917 года.
"4-го июля состоялась отправка 2-ой команды воронежского "батальона смерти". Команда состояла из 117 человек, вполне обмундированных, в полном боевом снаряжении. У "батальонцев" - черные погоны с белыми кантами; на рукавах - черно-красные шевроны (углы). Команда имели красивое черно-красное знамя, поднесенное местными общественными организациями. На одной стороне знамени была надпись - "Демократическая федеративная республика", на другой - "один за всех и все за одного", - традиционный лозунг "батальонов смерти".
Воронежский телеграф. №144. 7 июля 1917 года.
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
Фотографии "ударников"
Образцы "Ударных" кокард, найденных под полами при разборке корпусов Московского завода фабрики "Слава".
www.rusantikvar.ru/forum/viewtopic.php?f=52&t=13
Бойцы "Батальона Смерти" 8-го стрелкового полка 2-й стрелковой дивизии 14-го армейского корпуса 4-й армии Юго-Западного фронта Русской Армии, лето 1917 года.
livinghistory.ru/topic/38099-moia-kollektciia-figur-v-masshtabe-16/page-2
|
Николай
Registered User
From: Воронеж
Messages: 1586
|
|
REVOLUTIONARY SHOCK TROOPS IN THE RUSSIAN ARMY in 1917 |
|
|
|
К.Лихачев.
Карпаты. Фронт
Июнь 1917 года застал меня, рядового 3-й роты 8-го железнодорожного батальона, в Карпатских горах в Галиции.
…
Прибыл к нам на станцию Татаров пулеметный батальон Керенского. У солдат и офицеров на фуражках – изображение черепа, на левом рукаве – черная нашлепка, а на ней – белые кости и опять же череп. Поглядели мои годки-солдаты – а все народ боевой, обстрелянный, порозу нанюхавшийся столько, что и внукам хватит, – говорят:
– Черепа-то нацепили, ишь как пугают, а пальчик поцарапают – мамку кричать станут.
– Щенки. Щей солдатских не хлебавши, пороху не нюхавши, прилетели. Тю, орлы! Чуть что – зараз мокрыми курами станут.
И верно, хоть и звались они «Ударным батальоном смерти», а на поверку вышло: только-только из юнкерского училища.
Пошли эти молодчики среди солдат ходить, стали пропаганду вести. Мол, кто против наступления говорит, тот шпион немецкий; русскую революцию спасать надо, а для этого в пер-/108/-вую голову немцев надо разгромить; правительство и Керенский, дескать, такие революционные, что дальше и ехать некуда. Мы слушаем, про себя посмеиваемся.
Заявились эти «ударники» и к нам в роту, пятеро их было. На фуражках – черепа, на рукавах – черепа, а на плечах, на погонах блеском блестят короны и вензеля: «А» с тройкой – царь Александр Третий, значит. Только заговорили, перебил я их:
– Что это на погончиках-то у вас? За кого воевать собрались, соколы?
Один, молоденький такой, а злющий, кулаки сжал, глазами в меня впился, ну, прямо насквозь проткнет.
– Революция не может стирать исторические имена, и мы должны их свято хранить.
Стоял рядом со мной Павел Косинов, из рабочих-путиловцев он, подошел к этому юнкеру, положил ему эта тяжеленько руки на плечи.
– Знаешь, – говорит, – как поступали мы с этой исторической ценностью?
И сорвал Павло с него погоны, бросил под ноги. Закричали юнкера о насилии, а мы ничего, слушаем. Покричали, покричали они и пошли жаловаться своему командиру.
Летопись Великого Октября. Апрель – октябрь 1917 г. М., «Советская Россия», 1958. С.109
|
|
1 - 10 11 - 13
Next Last
|
|
|
Currently Online: 1 Guest
Total number of messages: 2956
Total number of topics: 318
Total number of registered users: 1491
This page was built together in: 0.0771 seconds
|
|
|
|
|
|
3.JPG "Basmachis (set #3), 28 mm")
